В понедельник, 21 марта, работники Харьковского приборостроительного завода им. Шевченко провели акцию протеста. Их главное требование – погасить долги по зарплате. Заводчане перекрыли часть улицы, на которой расположено предприятие, на время парализовав движение автотранспорта и трамваев. В митинге участвовало около 1000 человек. Губернатор Михаил Добкин в тот же день заявил, что директор завода Андрей Тимчук будет уволен, а в целом охарактеризовал ситуацию так: "Предприятие не смогло воспитать достойного руководителя, разбазарило техническую документацию и не нашло своей ниши в современных условиях". На следующий день пикет повторился, правда, уже с меньшим количеством участников и без перекрытия улицы.
Во вторник губернатор провел встречу с десятью представителями предприятия. После совещания стало известно, что долги по зарплате на заводе будут погашены за счет кредитных средств. Кроме того, по словам Добкина, на предприятии создадут постоянно действующую рабочую группу, которая будет контактировать с руководством облгосадминистрации для решения проблем завода. Пакет заказов, позволяющий заводу удержаться на плаву, сформируют с помощью "Турбоатома" и "Хартрона", а также других компаний. В среду губернатор обговорил проблемы завода им.Шевченко с вице-премьером Андреем Клюевым и заручился его поддержкой, а в четверг стало известно, что договоренность о кредите достигнута и, возможно, во вторник на завод поступят деньги.
Очевидно, что какие-то шаги предпринимаются, однако приведут ли они к оздоровлению ситуации на предприятии? Скорее нет, чем да. И причины этого характерны для многих крупных предприятий постсоветского пространства. Главную из них озвучил губернатор – завод так и не нашел своего места в современных условиях. Советские экономические связи разрушились, новые не наработаны. К этому можно добавить техническую отсталость – неизбежное последствие отсутствия серьезных заказов. Конечно, последнее утверждение может выглядеть спорным. Однако на заводе, который некогда строил сложные системы управления для электростанций, сейчас предлагается наладить "частичное производство" электронных книг. Уровень падения технологических и научных возможностей очевиден. Поэтому поиск заказов, о котором говорили участники совещания у губернатора, может ни к чему не привести. Ведь, по сути, завод им.Шевченко не может предложить заказчику ничего, кроме технологий двадцатилетней давности и устаревшего оборудования. Конечно, остается персонал, однако вряд ли украинские рабочие смогут конкурировать, например, с китайскими, которые согласны работать за меньшие деньги. Да и инвестиционный климат в Китае отличается от украинского, поэтому в вопросе, где разместить заказ, выбор во всем мире все чаще делается в пользу Китая.
В общем, перспективы завода им.Шевченко неблестящие. Тем не менее, чиновники всеми силами пытаются удержать умирающее предприятие на плаву. Вопрос "зачем?" не так уж странен, каким кажется на первый взгляд. Конечно, задача государственных чиновников – сохранить рабочие места и не допустить социального взрыва. Но какой ценой? По словам Михаила Добкина, государство ежемесячно тратит по 3 млн.грн. на выплату зарплаты на заводе, который ничего не производит. Конечно, коль скоро предприятие государственное, то государство должно нести ответственность за нанятых сотрудников. С другой стороны, если государство за многие годы не смогло привести завод в порядок, то, может быть, стоит от завода отказаться, продав его тому, кто сумеет стабилизировать ситуацию? Или вовсе закрыть предприятие: это будет непростое решение, однако оно позволит, по крайней мере, сэкономить бюджетные средства, которые нужны в других местах. В свое время Маргарет Тэтчер закрыла государственные угольные шахты, которые были нерентабельными. Это вызвало шквал протестов в Великобритании, но в конечном итоге, после внедрения новых подходов к вопросам социального обеспечения, протесты сошли на нет, и время подтвердило правильность этого решения.
Для претворения в жизнь непопулярных решений нужна политическая воля и продуманная социальная политика, которая со временем нивелирует негативные последствия массовых сокращений (например, в той же Великобритании государство стимулировало профессиональную переподготовку уволенных людей на более востребованные специальности). Если с политической волей у нынешней власти проблем нет, то продуманная социальная политика существует только в проектах.
Кстати, на прошлой неделе от одного такого проекта государство отказалось до лучших времен. В четверг, 24 марта, премьер-министр Николай Азаров заявил, что Кабинет министров отложил проведение пенсионной реформы, поскольку правительство хочет получить поддержку общества в этом вопросе. Премьер озвучил еще одну причину такого решения власти: от кредитов Международного валютного фонда Украина уже зависит не так, как в прошлом году, а это значит, что требование МВФ о проведении пенсионной реформы может стать предметом торга, и вообще, в случае чего - от кредитов МВФ можно будет отказаться.
Причина, связанная с МВФ, убедительной не выглядит: в конце концов, вне зависимости от того, чего хочет МВФ, пенсионный фонд Украины – банкрот, и государство просто не тянет действующую пенсионную систему.
А вот поиск правительством консенсуса с обществом – причина гораздо более существенная. Отложив пенсионную реформу, Кабмин фактически расписался в неумении довести до общественности причины своих шагов. Таким образом, можно констатировать, что информационную войну за пенсионную реформу правительство проиграло. И не просто проиграло, а отказалось от проведения важнейшей государственной реформы в угоду политической целесообразности. Возможно, пенсионная реформа, запланированная властью, была далека от совершенства, и многие ее тезисы подвергались вполне справедливой критике. Однако вряд ли это можно считать поводом не реформировать отрасль. Отложив реформирование пенсионной системы, правительство Азарова начало скатываться к тому стилю управления, за который само критиковало предшественников и который обозначается словом "популизм". Вполне возможно, что с приближением парламентских выборов реформистский пыл власти будет все больше угасать.
Впрочем, может быть, правительство от своих планов не отказалось. Реформа будет проводиться "тихо" - путем постепенного внесения изменений в законы и подзаконные акты либо путем принятия "завуалированных" законов. Тем более, правительство Азарова склонно к подковерной игре: достаточно вспомнить попытку обнулить систему социального обеспечения, "спрятав" этот шаг в не имеющий к этому отношения законопроект.
С одной стороны, это позволит понизить градус общественных настроений: собрать очередной "майдан" по поводу незначительного изменения законодательства будет непросто. С другой стороны, такая "размазанная" во времени реформа грозит превратиться в набор спорадических мер, за которыми потеряется всякая системность, так как многие нормы будут приниматься в угоду политической конъюнктуре и с оглядкой на общественное мнение.
А пока правительство продолжает пожинать плоды своих предыдущих шагов. В пятницу, 25 марта, харьковские предприниматели митинговали против правительственных реформ. Пикет был приурочен к окончанию всеукраинской акции протеста "Автомайдан", которая завершилась в Киеве. В ней приняли участие около пяти тысяч человек. В Харькове количество протестующих было намного скромнее – всего около трехсот. Это притом, что, по словам руководителя профсоюза предпринимателей Харькова Александра Шармара, было роздано около 30 тысяч приглашений принять участие в митинге. То есть против действий правительства "проголосовал ногами" только каждый сотый предприниматель. Вряд ли это можно расценивать как то, что предприниматели в большинстве своем в восторге от Кабмина. Скорее, это говорит о том, что протестный ресурс на данный момент исчерпан: "предпринимательский майдан" стал пиком протестов, а критическая масса недовольства для следующей волны еще не набралась.
Кроме того, сказывается политическая безвекторность акций. Протестующие требовали отставки правительства Азарова, но эти требования вряд ли можно назвать политическими, так как Кабмину вменяют в вину совершенно конкретные вещи, не акцентируя внимания на общем подходе к реформированию экономики. Кроме того, участники акции не предлагают никакой альтернативы действующей власти.
Если во время "предпринимательского майдана" такой подход был, в общем-то, оправдан, так как пресекал попытки оппозиционеров, прежде всего, БЮТовцев, попиариться на ситуации, то по прошествии времени тот факт, что предприниматели даже не делают попыток оформиться в какую-то политическую силу, кажется странным. Кардинально влиять на ситуацию малый бизнес сможет только через политическое представительство. Совершенно очевидно, что существующая оппозиция такое представительство не обеспечит - в силу низкого уровня доверия к ее лидерам, которые уже были у власти. Но также очевидно, что протестные порывы, не оформленные в политические требования, так и останутся на уровне "майданов", хотя могут и должны быть выражены участием в принятии государственных решений, касающихся малого и среднего бизнеса. Это возможно только в том случае, если предприниматели будут представлены в выборных органах, а это значит – им все же придется заняться политикой. Конечно, если они не хотят продолжать общаться с властью с помощью транспарантов и мегафонов.