Прошлая неделя, несмотря на трагедию в Днепропетровске, несмотря на аномально рано наступившее лето, несмотря на новшества в работе харьковского метро (казалось бы, что может быть ближе людям?), все так же прошла под звездой экс-премьера. «Ни дня без Тимошенко» и «в ответ на любой бред можно придумать еще больший бред» - вот два основных смысловых ориентира этой ситуации.
Как мы и предполагали, после стремительного вояжа Юлии Владимировны в больницу и водворения ее обратно в колонию информационное пространство взорвалось. В понедельник Власенко в колонию не пустили, а со вторника началось просто буйство. В этот день страна узнала, что при транспортировке в больницу к экс-премьеру «была применена физическая сила» и что Тимошенко объявила голодовку «в знак протеста против происходящего в стране и лично с ней». К вечеру формулировка «применена физическая сила» трансформировалась в формулировку «жестоко избита» и обросла такими нужными и милыми народу подробностями – накинутой на голову простыней (позже – одеялом), ударами кулаками в живот и откровениями из серии «я думала, настали последние минуты моей жизни». Письмо Тимошенко было зачитано с трибуны Верховной Рады, и главный законодательный орган страны заблокировали. Новый лидер объединенной оппозиции Арсений Яценюк, не мудрствуя лукаво, заявил о попытке убийства. В социальных сетях работников колонии как только не называли и чуть ли не призывали совершить над ними суд Линча («Юля же сказала, что они ее били!»).
Потом было видео с ходящей по камере «женщиной, похожей на Тимошенко», и ее поцелуем с «мужчиной, похожим на Власенко». На войне как на войне: ролик, по всей видимости, «слила» сама пенитенциарная служба, чтобы хоть как-то переломить ситуацию, но маховик было уже не остановить. Это видео вчистую проиграло демаршу Нины Карпачевой, которая, покидая пост омбудсмена, видимо, решила громко хлопнуть дверью. С ее подачи в Сети появились фотографии гематом Тимошенко, и в наэлектризованном информационном пространстве буквально звучало «Ну теперь-то все должны поверить!»
Потом было на самом деле главное - заседание суда, на котором экс-премьеру разрешили не присутствовать, и перенос рассмотрения дела почти на месяц, и обнародование диагноза… Но это оказалось уже как-то не так интересно, не так популярно и не так шумно: о том, что экс-премьер вроде как больна, на этой неделе вообще не вспоминал почти никто, а то, что она обвиняется в уголовном преступлении, стороне Тимошенко удалось задвинуть на самые задворки общественного сознания.
А что же власть и официальные органы? Да, власть тоже работала в информационном пространстве, но очень медленно, уныло и, в отличие от своих оппонентов, «без огонька». Конечно, пенитенциарная служба опровергла факт избиения Тимошенко. Конечно, прокуратура провела проверку, и слова экс-премьера не подтвердились. Конечно, Генпрокуратура поручила провести еще одну проверку, и ее проведут, и заявят, что факты не подтвердились. Конечно, синяки появились позже, чем утверждает экс-премьер, и судмедэксперты это подтверждают (выход на сцену этого водевиля судмедэкспертов был очень внезапен, потому что все дни этого нам упорно говорили, что судмедэкспертов Юлия Владимировна к себе не подпускает). Конечно, факт голодания Тимошенко в колонии тоже поставили под сомнение, потому что соответствующего заявления нет, а холодильник с едой на расстоянии протянутой руки – есть. Конечно, никакой грыжи у Тимошенко нет, потому что еще 7 марта (!) на заседании международной медицинской комиссии было решено не использовать этот термин при характеристике состояния здоровья экс-премьера… И так далее.
Разобраться во всей этой ситуации, понять, чьи слова ближе к истине (о том, кто прав, кто виноват, речи, конечно, уже не идет), сложить какую-то близкую к реальности картину того, что там происходит, похоже, уже вообще невозможно. По крайней мере, опираясь на открытые источники информации. Увлеченные этим спектаклем люди делятся на две категории: одни верят Тимошенко, другие верят власти. Вряд ли эта вера – результат информационной политики стороны экс-премьера или власти именно в данной ситуации. Это просто симпатия к Тимошенко, или антипатия к Тимошенко, или симпатия к Януковичу, или антипатия к Януковичу. Ей не верят, потому что «вспомните, сколько она врала!», ей верят, потому что «эта власть показала, что она способна на всё!».
Так вот, не претендуя на достоверность и даже не пытаясь разобраться, что же на самом деле там происходит, хочется задать несколько вопросов по поводу позиций обеих сторон конфликта в условиях событий прошлой недели. Сначала - вопросы к стороне экс-премьера. Почему голодовка, если она действительно имеет место быть и является идейной позицией, не проводится так, как должна проводиться в местах лишения свободы? Почему о ней было объявлено на несколько дней позже, чем она началась? Почему Юлия Тимошенко отказывалась продемонстрировать синяки судмедэкспертам? Почему гематомы были показаны только тогда, когда они начали сходить? (В интернете достаточно много публикаций со ссылкой на экспертов о том, что эти синяки очень похожи на следы от разлитого йода…) Почему появлявшиеся и раньше на теле экс-премьера синяки не назывались результатом избиений, а были вроде как проявлением болезни? Зачем тюремщикам избивать экс-премьера непосредственно перед отправкой в больницу? (Не говоря уже о том, что неужели тюремщики столь глупы, чтобы избивать экс-премьера?..) Почему синяки не были показаны персоналу больницы, если, по словам самой Тимошенко, она им верит? Почему Тимошенко и Власенко выдвигают работникам колонии обвинения, но при этом не пытаются привлечь их к ответственности?.. Список можно продолжить.
И вопросы к стороне власти. Основной и главный – почему в ответ на все обвинения Юлии Тимошенко звучит с некоторыми изменениями фраза «Нет, этого не было» и всё? Чтобы склонить на свою сторону общественное мнение, нужен или не менее шокирующий скандал, или убедительные факты. Очевидно, что именно факты могли бы стать оружием пенитенциарной службы и прокуратуры, но пока что правовая подоплека произошедшего населению совершенно непонятна. Почему людям не объяснить членораздельно, с цитатами из какого-то документа, необходимо ли согласие заключенного на госпитализацию или нет? Какими инструкциями регламентируется транспортировка человека из режимного учреждения за его пределы и какие границы допустимых действий тюремщиков при этом? Почему не рассказать, что именно работник колонии вправе по закону делать, если заключенный отказывается выполнять распоряжения или оказывает сопротивление? Почему не дать хоть какую-то почву не для политических спекуляций, а для понимания того, выполняли ли тюремщики свои должностные обязанности или действовали с превышением полномочий? Зачем сначала говорить, что Тимошенко отказывается от освидетельствования судмедэкспертами, и потому никаких синяков подтвердить нельзя, а потом вывести на сцену судмедэкспертов, которые скажут, что синяки есть, но что-то там не то со сроками их появления? Почему не объяснить, что именно в тюрьме считается голодовкой и какие действия ей сопутствуют? Почему не растолковать очень подробно и понятно, по какой причине Власенко не пускали в колонию в понедельник, особенно если этот факт будет использован против? И так далее…
Если все-таки попытаться оценить ситуацию, то получается, что Тимошенко одержала некую тактическую победу. Во-первых, она перехватила инициативу и заставила оппонентов оправдываться. Никак иначе обтекаемые заявления официальных инстанций охарактеризовать нельзя. Во-вторых, ей в очередной раз удалось добиться того, чего она все время добивается: затягивания времени. Вся эта ситуация, похоже, или напугала официальные инстанции, или сбила с толку, но в итоге экс-премьеру разрешили в суд не ехать, а рассмотрение дела перенесли на 21 мая. Практика показывает, что за этот месяц сторона Тимошенко может выкинуть нечто такое, что окончательно вгонит ее оппонентов в ступор. В-третьих, по информации власти, экс-премьера опять осмотрят немецкие врачи (кстати, зачем они сюда опять едут, никому тоже не объяснили), а Минздрав как-то затрудняется с выводами о состоянии ее здоровья. Получается, что тактически Тимошенко выигрывает постоянно. Она навязывает свою волю, свои условия и свои правила игры. У нее в тюрьме - суперкамера с холодильником, массажный стол, немецкие врачи и переписка со СМИ. И еще - непрекращающийся поток обвинений. А власть, вместо того чтобы хотя бы достойно и аргументировано реагировать на эти обвинения, занимается тем, что обеспечивает все эти тюремные декорации - суперкамеру с холодильником, массажный стол, немецких врачей и переписку со СМИ…
Но означают ли эти тактические победы победу стратегическую? А вот это вряд ли. Можно сочувствовать Тимошенко или не сочувствовать, осуждать ее или нет. Но это не меняет главного: все эти гематомы, голодовки, поцелуи в камере и «разоблачения зверей-тюремщиков» - это все что угодно, но не политика. Больше всего это напоминает мексиканский сериал, когда сюжетная линия состоит из каких-то ирреальных бестолковых эпизодов и изобилует «неожиданными поворотами событий». За жизнью Тимошенко в тюрьме страна следит как за сериалом. Юлия Владимировна, похоже, это понимает: неспроста даже к откровениям на тему «я думала, это последняя минута моей жизни» она пытается пристегнуть какой-то долгосрочный политический план, напомнить о перспективе, подчеркнуть, что происходящее с ней – это зеркало происходящего в стране. Да, она пытается не забывать, что она – прежде всего политик. Но помнят ли об этом люди?..
Ситуация в Днепропетровске – это, похоже, первое событие, которому пусть ненадолго, но удалось перекрыть информационную волну о быте Тимошенко. В силу трагизма, в силу неожиданности, в силу шока и в силу реалистичности произошедшего.
В пятницу, 27 апреля, буквально за пару часов в Днепропетровске прогремело четыре взрыва. Все – в людных местах: на остановках общественного транспорта, возле кинотеатров и парков. Сработали самодельные взрывные устройства. Никто не погиб, но число пострадавших – около 30 человек, у некоторых – очень серьезные травмы. Распространенная на форумах и в социальных сетях информация о 9-10 взрывах не подтвердилась, как и сведения о задержании организаторов взрывов по горячим следам.
Во второй половине дня в пятницу Днепропетровск, да и не только Днепропетровск, замер в напряженном ожидании и страхе, а политики привычно занялись самопиаром и поиском виноватых. Можно было почитать и послушать о «разблокированном на крови Днепропетровска парламенте», о «вызове для всей страны» и самое главное – о том, что «виновата власть» или «виновата оппозиция».
Примечательно, что спустя уже два-три дня на официальном уровне все еще не озвучено никаких версий случившегося (кроме, конечно, возбуждения дела по статье «терроризм») и никаких предположений о том, кто может стоять за взрывами. Это позволяет выдвигать любые версии.
Самые популярные из них – версии политические. Первая - теракт организован властью, чтобы отвлечь внимание людей от происходящего в стране: от обнародования синяков Тимошенко и вообще процесса над ней, от падения уровня жизни, от роста цен, от ряда провалов на внешнеполитической арене. В качестве аргументов еще приводилось желание запретить массовые акции после этого события и ввести в стране чрезвычайное положение (ни то, ни другое сделано не было). В пользу этой версии говорит и некоторая, если можно так выразиться, «гуманность» днепропетровских взрывов: очевидно, что задачей было не убить, а напугать, и потому взрывные устройства использовались не очень мощные. Сторонники этой версии апеллируют к истории России и США и рассматривают взрывы в российских жилых домах и теракт в башнях-«близнецах» как однозначно организованные властью.
Однако организация взрывов в Днепропетровске именно властью очень маловероятна, потому что несет гораздо больше потерь, чем выигрышей, и вообще дискредитирует и компрометирует ее. Во-первых, сами факты этих взрывов и то, что их организаторы все еще не задержаны, демонстрируют некое бессилие власти. Если, не дай Бог, что-то столь же трагичное в ближайшее время повторится, рейтинг Партии регионов может пошатнуться очень сильно. Во-вторых, взрывы всегда несут угрозу социальной дестабилизации, а это власти совершенно не нужно. В-третьих, днепропетровская трагедия очень негативно влияет на имидж Украины на международной арене, особенно сейчас – за пару месяцев до Евро. И в-четвертых, отвлекать внимание от каких-то публикаций в прессе подобными методами – это все равно что забивать гвозди микроскопом. К тому же общество склонно быстро забывать трагедии, и сейчас уже все интересующиеся снова вернулись к рассматриванию фото Тимошенко.
Хочется верить, что власть поймет, что терроризм как национальная трагедия не должен иметь политической окраски, и не попытается сыграть на этой теме. То, что под шумок днепропетровских событий был разблокирован парламент и приведена к присяге новый омбудсмен, - плохой знак. Если Партия регионов попытается еще политически поспекулировать на этой теме, то отмыться и доказать потом свою непричастность ей будет очень непросто.
Есть еще вариант этой первой политической версии – всё организовала власть, но она будет пытаться сделать так, чтобы общественное мнение склонилось к версии виновности оппозиции. Это якобы позволит показать преступность и бесчеловечность оппозиции, а нация в едином порыве объединится вокруг лидера. Вариант вообще невозможный и очевидно навеянный белорусскими реалиями. Во-первых, наша власть все же склонна разбираться с оппонентами более адресными методами. А во-вторых, не будет общество объединяться, потому что ни лидера очевидного нет, ни, что самое главное, врага очевидного, с которым надо бороться, тоже нет. Так что укреплению позиций власти события в Днепре точно никак не помогут.
Вторая политическая версия – теракты организовала оппозиция, чтобы подставить и дискредитировать власть и лишний раз напомнить, как все плохо. Версия не более жизнеспособная, чем предыдущая. Уж слишком это непредсказуемый сценарий, а для поклонников оппозиции власть давно дискредитировала себя сама. Люди же лояльные или сторонники Партии регионов скорее оценят произошедшее как трагедию, чем как политический проигрыш. По крайней мере, в большинстве своем.
Третья политическая версия – теракты призваны скомпрометировать местную днепропетровскую власть, в частности, губернатора области Александра Вилкула, который известен как жесткий управленец, что, безусловно, не всех устраивает. Конечно, есть более цивилизованные механизмы смены губернаторов, и представителям околовластных кругов это наверняка известно, что делает данную версию несостоятельной. Но если вдруг окажется, что организация взрывов в общественных местах – это способ решить вопрос назначения, такой себе метод ведения диалога между очень влиятельными людьми, то несостоятельной окажется вся система государственных отношений.
Версия четвертая – экономическая: теракты в Днепропетровске – результат чьих-то бизнес-разборок. Все может быть, но как-то уж очень неадресно и вообще нетипично для Украины.
Скорее всего, и в нашем обществе нашелся свой Брейвик. Какой-то ограниченно вменяемый человек (до убийств все же, слава Богу, не дошло) таким вот жутким образом попытался что-то сказать социуму. Может, это член какой-то религиозной секты, или приверженец крайнего политического течения, или просто психически нездоровый человек. Как бы там ни было, эта версия, как ни грубо это звучит, выглядит наиболее предпочтительной и безболезненной. Потому что правдивость любой другой из озвученных версий ставит под вопрос в принципе цивилизованность этой страны.