Буквально через полтора месяца Харьковский национальный университет имени Каразина будет выбирать нового ректора. О том, какими качествами должен обладать ректор, чего не хватает Каразинскому и чем он может гордиться, - в интервью одного из претендентов на должность, декана физико-технического факультета, члена-корреспондента Национальной академии наук Украины Игоря Гирки.
- Вы стали первым претендентом, подавшим документы для баллотирования в ректоры. Почему вы приняли такое решение?
- Для меня, как и, наверное, для всех в университете, стало большой неожиданностью заявление Виля Савбановича Бакирова об уходе. Я понял, что сейчас для университета наступает очень непростой момент. И вместе с тем я уверен, что готов взять ответственность за университет, с которым связана вся моя жизнь.
Я поступил в университет на физтех в 1979 году, окончил факультет с отличием, потом аспирантуру, затем остался работать, со временем возглавил факультет. Считаю очень важным опыт, приобретенный в 2003-2005 годах, когда ректор Виль Бакиров пригласил меня поработать проректором по воспитательной работе, и мы вместе с большой командой занимались подготовкой к празднованию 200-летия университета. Для меня это был опыт взаимодействия и управления очень большой командой заместителей деканов всех факультетов: вместе работали и историки, и физики, и экономисты…
Последние 16 лет я работаю деканом физтеха, и часто сталкиваюсь с проблемами, которые невозможно решить на уровне отдельно взятого факультета. И тут есть два пути – смириться или сделать следующий шаг. Я абсолютно уверен, что чем бы ни закончилось голосование 26 мая, Университет будет работать дальше – уверенно и успешно. Но вместе с тем крайне важно, чтобы на третьем этаже в кабинете ректора был человек, способный находить баланс между интересами всех факультетов и готовый реагировать на поступающие вызовы.
- Какова ваша программа? Почему людям стоит выбрать именно вас?
- Свою программу как кандидат в ректоры я смогу представить в мае, когда Министерство официально направит в Университет список всех зарегистрированных кандидатов. Это формальный момент, связанный с разницей юридических статусов "претендент" и "кандидат". Но, безусловно, план действий, приоритеты – всё это у меня уже есть, и дополняется благодаря ежедневному общению с представителями разных факультетов.
Я бы не хотел никого обманывать и говорить, что всё будет идеально и все сразу станут получать по полторы ставки со 150-процентной надбавкой. Сегодня в университете есть некоторые финансовые сложности. Мы понимаем, какая ситуация в стране, и к сожалению, образование и наука – это первое, на чём государство начинает экономить. Поэтому одна из главных целей – выстроить модель самодостаточного университета, который зарабатывает и достойно оценивает работу своих преподавателей.
Второй момент – достойные условия для работы и обучения. Наш университет, опираясь на свои традиции, может и должен развиваться дальше так, чтобы быть лидером науки и образования в Украине. Это лидерство основывается на том, что в университете на первом месте стоит не администрация, а преподаватели и студенты – им должно быть комфортно. Студент, придя в университет, должен понимать, что он получит, во-первых, знания и навыки, которые ему пригодятся, а во-вторых, он научится общаться и получит опыт социализации, что в дальнейшем позволит ему уверенно себя чувствовать на рынке труда. И диплом Каразинского университета будет для него пропуском в сообщество успешных востребованных людей. Но для этого и преподавателю, который его учит, должно быть комфортно.
Здесь должно быть тепло зимой, прохладно летом, здесь должно быть освещение и не должно капать на голову, здесь должен быть везде wi-fi и недорогие пункты качественного питания. Преподавателям нужны условия для занятий наукой – соответственно, нужны лаборатории с современным оборудованием. Преподаватели, поскольку они ученые, должны ездить на конференции, общаться там с коллегами из других стран, и на это тоже нужно предусмотреть средства в бюджете. Да, все это требует денег. Но университет Каразина уже имеет имидж и людей, которые способны реализовать свой интеллектуальный потенциал. Этот потенциал нужно монетизировать, превратить в деньги.
- Если вас выберут, поменяете ли вы что-то в структуре университета?
- Если кратко и системно: в первую очередь должна быть усовершенствована парадигма функционирования всех подразделений университета. Важнейшая задача университета – это академическая деятельность, обучение и наука, а это зона ответственности прежде всего факультетов и кафедр. Все остальные подразделения должны быть сервисными по отношению к основной деятельности, по отношению к факультетам и кафедрам. К сожалению, сейчас в университете мы зачастую сталкиваемся с противоположной ситуацией.
Серьезная тема – это гармонизация отношений между факультетами и специальностями, особенно в условиях присоединения к университету ряда учебных заведений. Моя позиция – всё должно решаться исключительно на основе открытой гласной дискуссии, по результатам экспертного оценивания и исключительно в интересах соискателей высшего образования – студентов и аспирантов. Полагаю, нам стоит присоединять те структурные единицы, которые имеют достаточный научный и кадровый потенциал. Иначе возникает вопрос внутреннего психологического здоровья университета. Надеюсь, мы справимся с ситуацией.
И еще один важный структурный момент – практическое применение университетских наработок во благо самого университета. Что я имею в виду? К примеру, у университета есть своя клиника, но фактически она существует просто в виде корпуса, хотя могла бы стать базой для внедрения научных разработок. У ученых разных факультетов есть серьезные наработки, в том числе в медицинской сфере, которые, к сожалению, существуют только в виде научных статей, хотя остро требуют внедрения. Например, радиофизики имеют наработки по диагностике кровеносной системы на основе анализа электромагнитного поля человека, физтеховцы – диагностике ряда заболеваний по составу волос человека, физики – по восстановлению костных тканей, и этот перечень можно продолжать. Эти наработки должно конвертировать в реально работающие медицинские технологии на базе университетской клиники. А уж о мощнейшем потенциале нашего медицинского факультета и говорить не приходится – благодаря огромному энтузиазму декана этого факультета профессора Белозерова там собран весь цвет харьковской медицинской элиты. Вывод однозначный: мы могли бы эти разработки использовать в нашей клинике. Но пока никакого преимущества в имидже за счет внедрения своих инноваций мы не получили: у нас просто есть клиническая база для студентов, что тоже, конечно, хорошо, но это не единственное, что могло бы быть.
- Есть ли острый запрос на открытие в вузе новых специальностей?
- Сразу приведу пример. В Украине сегодня сложилась ситуация, когда радиофармпрепараты завозятся исключительно из-за границы – из Турции через третью страну. А Украина всегда была центром ядерной физики, причем не только в бывшем Союзе – у нас есть эксперты мирового уровня! Мы в состоянии производить эти препараты, но нужно пройти сертификацию. И тут возникают проблемы. На физтехе, химическом и медицинском факультетах есть кадры, есть учебные программы, в ХФТИ есть новейшее оборудование – мы можем готовить специалистов для такой работы.
Или другой пример – сейчас горячо обсуждается реформа юридического образования, и пишут, что исчезнет такая специальность, как криминалист. Да, она может исчезнуть из перечня специальностей, но сама работа всё равно останется. Это должен быть человек, который не просто хорошо знает законодательство: у него должны быть навыки проведения физических и химических анализов. Это как раз то междисциплинарное межфакультетское взаимодействие, которое может обеспечить именно классический университет. Тем более, что запросы именно на такую подготовку или переподготовку поступают от структур МВД и Министерства юстиции Украины.
- Не секрет, что наука сегодня испытывает серьезные проблемы с финансированием. Может ли ректор вуза как-то влиять на этот процесс?
- Во-первых, возможна работа на местном уровне. Кто-то из проректоров должен находиться в постоянном сотрудничестве с представителями обладминистрации и мэрии. Есть определенные областные и городские проекты для социологов, политологов, экономистов, которые могут быть выполнены в университете, и за эту работу коллеги могут получить вознаграждение. Уверен, что университет не в полной мере использует также свой потенциал в области экологии, биологии, химии, гидрогеологии, инженерии... Думаю, что университет должен оказывать более действенную помощь преподавателям и научным сотрудникам, желающим реализовать себя в этих проектах, в том числе за счет сопровождения процесса заключения хоздоговоров.
Что касается фундаментальной науки, то сегодня всё финансирование распределяется на конкурсной основе: научные группы подают заявки на разработку той или иной темы и могут получить на это деньги. Отмечу, что при подаче заявки уже недостаточно иметь классную идею: нужно показать, что в течение последних пяти лет у Вас выходили статьи, учебные пособия, монографии, патенты, защищались аспиранты. Не у каждого ученого есть полный набор. Выход я вижу в объединении усилий. Если в вашей научной группе чего-то не хватает для победы в конкурсе, так возьмите в команду аспиранта своего коллеги, сотрудника дружественной кафедры, который занимается патентами… Когда выиграете грант, заплатите им по четверть ставки и будете гордиться тем, что помогли вырастить кандидата наук.
Физтех в этом году выиграл грант Национального фонда исследований Украины, один из пяти грантов в университете. Там разыгрывались более крупные проекты, чем обычные министерские гранты. Скажу честно, при составлении заявки я столкнулся с определенными трудностями даже на своем факультете. Но в итоге нам удалось выиграть грант, и сегодня у нас есть это финансирование – и у наших выдающихся ученых, и у молодых специалистов. Каждый из них в отдельности вряд ли смог бы выиграть этот конкурс. А когда коллеги объединились – то получили гарантированный результат. Задачу ректора как менеджера я вижу в том числе в том, чтобы помогать сотрудникам объединять усилия, потому что с точки зрения научных разработок у университета – очень большой потенциал.
- Есть ли у университета собственный журнал, который индексировался бы в системе Scopus?
- Да, на физтехе есть. Называется Восточно-европейский физический журнал, сейчас в нем публикуются люди со всего мира. У нас есть хорошая редколлегия, куда мы пригласили, в том числе, наших выпускников, которые работают в ведущих научных центрах за границей. Я знаю, что, например, факультет геологии, рекреации и туризма издает вестник, который индексируется международной базой Web of Science. Этим нужно предметно и много заниматься. Насколько мне известно, в этом направлении идут еще несколько факультетов при активной поддержке университетского отдела рекламы и брэндинга. Такие журналы, индексируемые международными наукометрическими базами, - большой бонус для вуза.
- Есть ли у вуза какие-то неотложные проблемы, грубо говоря, хозяйственного толка? Планируются ли какие-то масштабные ремонты?
- Да, работа в этом направлении ведется. Например, у университета есть спорткомплекс на улице Отакара Яроша, он в непрезентабельном состоянии. Его нужно основательно отремонтировать и потом эксплуатировать. Мне кажется, что это первоочередная совершенно неотложная задача. Но есть важный момент. Главное – не то, куда бросить основные силы. Главное, чтобы после ремонта не выяснилось, что все было зря. И если университет готов вкладывать серьезный ресурсы в спорткомплекс, должен быть, если хотите, реалистичный бизнес-план, как эти вложения поэтапно вернуть университетской казне либо в виде имиджевого капитала.
Несколько лет назад университет имел возможность делать ремонты. Кое-где чисто визуально ситуация очень изменилась, но прошло немного времени, и возник вопрос, насколько качественно был сделан ремонт. Были случаи, когда при первой же подаче тепла начинали течь только поменянные батареи. Другой пример – в университете поменяли окна. К ним подходишь – дует. Почему? Потому что новое пластиковое окно поставили, а щели пеной не задули. То есть программа замены окон есть, а результата – нет.
- Как в Каразинском обстоят дела с кадрами? Нет ли дефицита? Не секрет, что зарплаты преподавателей и научных сотрудников оставляют желать лучшего. Есть ли у молодых людей желание оставаться в вузе? Есть чем удержать технарей, которые могут найти себе применение за границей?
- Быть преподавателем Каразинского университета – это не пустые слова. У нас есть прекрасные студенты – мотивированные, заинтересованные, грамотные, с ними интересно работать. У университета есть ряд преимуществ, которые привлекают сюда учёных. У нас на физтехе работает семь членов академии наук. Зачем им это нужно? Они приходят на факультет, потому что здесь могут передать свое мастерство, знания, навыки – а потом подобрать себе сотрудников.
Работать в университете – это престижно и интересно. Но вместе с тем – да, мы наблюдаем значительное старение преподавательского состава, особенно на естественно-научных факультетах. С другой стороны, если мы хотим, чтобы сотрудники университета получали государственные премии, то мы должны понимать, что это вряд ли будут молодые люди до 40 лет: скорее всего, это будут ученые после 50-ти.
Соглашусь, что удержать молодежь сейчас непросто. Но есть и противоположные примеры. Наш выпускник Алексей Голубов получил приглашение в аспирантуру в Гейдельбергский университет, этот вуз – первый в Европе. Он там защитился, потом его пригласили в Колорадо, США, в астрофизический центр. Прошло время, он вернулся сюда и говорит: "Я хочу у вас преподавать". Почему? Потому, что он учился здесь, и ему это дорого.
Университет сейчас занимает 477-е место в мировом рейтинге. Чтобы попасть в этот рейтинг, нужно получить оценки экспертов. А экспертами как раз и выступают наши выпускники, которые работают в ведущих центрах и университетах мира, либо их шефы, которые знают, что этот перспективный сотрудник приехал из Харькова. Если бы мы не предоставляли такой список экспертов, нас бы просто не допускали к этому конкурсу.
В общем и целом – с кадрами сложно. Но мы стараемся их удержать, в том числе личным примером. У нас есть научные школы, есть наработки, есть оборудование, есть возможность работать.
- Как университет переживает вызов дистанционным образованием? В особенности – как с этим справляются естественно-научные факультеты?
- В целом, мы справились, но мое глубокое убеждение – многим специальностям обязательно нужна настоящая живая практика. Это не только физики: это и геологи, и медики, и социологи, и журналисты. Естественники стараются заменить реальные лабораторки видеоматериалами, однако это в принципе не может быть полноценной заменой. Это лишь наиболее оптимальный выход в сложившихся условиях.
Даже если говорить о теоретических знаниях, начитывании лекций, то дистанционное образование – это ни в коем случае не то же самое, что очное образование. Когда я читаю студентам лекцию в аудитории, я вижу их глаза, их реакцию. Когда их внимание рассеивается – для этого момента у меня приготовлена какая-то шутка, или рассказ, или интересные данные об учёном, который открыл то или иное явление. Студенты в этот момент оживают и опять включаются в лекцию. Дистанционно я этого почувствовать не могу. И конечно же, виртуальные лабораторные работы никак не могут заменить реальные лабораторные работы.
Но с другой стороны, мы знаем, что в ведущих университетах Европы и Соединенных Штатов самостоятельной работы намного больше, чем у нас. Почему они так много самостоятельно работают и будут ли наши студенты работать столь же самоотверженно и упорно? Это вопрос мотивации. Мотивированный студент – будет. Ситуация диктует определенные вызовы, и у нас нет другого пути, кроме как увеличивать долю самостоятельной работы студентов.
- Многие преподаватели украинских вузов видят реальную проблему в излишней бюрократизации своей работы – когда время на подготовку к лекциям приходится тратить на заполнение множества дублирующих друг друга документов. Как вы оцениваете эту ситуацию?
- Это очень больное место, и об этом мне говорят на всех факультетах. Нужно делать списки научных работ по итогам года, несколько отчетов, отчет заведующего кафедрой, индивидуальные планы преподавателей, данные для рейтинга, рабочие планы… Среди этой бумажной работы многое регламентируется внутренними документами университета. Здесь есть что оптимизировать, и в моей команде есть коллеги, которые знают, как это сделать.
- Вы с 2005 года работаете деканом физико-технического факультета. Если оглянуться назад, то какими достижениями своего факультета вы гордитесь больше всего?
- Харьковский университет не без основания гордится тем, что больше 60 его выпускников были избраны в Академию наук Украины, из них свыше 30 – это выпускники физико-технического факультета. После 1991 года мы получили 12 государственных премий в области науки и техники. Каждый третий наш выпускник защищает кандидатскую диссертацию. В советские времена такого показателя не было даже в МГУ, МФТИ, МИФИ. Одиннадцать выпускников физтеха сегодня руководят академическими институтами в Украине.
Мы шесть раз представляли Украину на международных турнирах студентов-физиков и всегда выходили в финал. Студенты вернулись три раза с золотыми, два раза с серебряными, и один раз – с бронзовыми медалями. Заметьте: в турнире участвуют победители национальных отборов из Франции, Швеции, Германии, Дании, Швейцарии, Австралии… С 2008 по 2020 студенты физтеха 16 раз побеждали на Всеукраинских конкурсах студенческих научных работ. Такие истории успеха развивают у студентов чувство собственного достоинства: Харьков – не провинция; мы - такие же, как все, или даже сильнее, чем все.
Кстати, с 2018 года физтех Каразинского университета участвует в программе Евросоюза по подготовке кадров в области управляемого термоядерного синтеза. Брюссель возмещает университету затраты на подготовку магистров и аспирантов в этой области. Это не только свидетельствует о признании качества образования в Каразинском университете, но и дает нам возможность профинансировать участие студентов и аспирантов в научных конференциях и летних школах в Европе. Причем речь не идет о том, что эти студенты потом обязаны уезжать из Украины – такого требования нет!
Отчасти наши успехи, конечно, связаны с тем, что мы отбираем себе мотивированных студентов. Мы участвуем в проведении областных турниров юных физиков, юных изобретателей и рационализаторов, олимпиады по физике… Когда я прихожу в школу, я не прошу собирать параллели, не питаю иллюзий привлечь всех. Но в каждой школе всегда есть два-три ученика, которые горят физикой. Их только нужно найти. Да, учиться на физтехе очень сложно, но очень интересно! Такую же работу проводят многие факультеты.
В прошлом году, как и раньше, на физтехе был самый высокий проходной балл среди поступивших на физические специальности, причем в разрезе не только Харькова, но всей Украины. Наш средний балл поступивших был 194, а в Киевском национальном университете – 184. Мы берём только самых мотивированных и трудолюбивых. Я думаю, что есть все основания говорить, что сегодня в университете Каразина вы можете получить не просто качественное, но и элитарное образование.
- Каким вы видите идеальный университет, грубо говоря – университет мечты?
- В середине 90-х я был в командировке в Штатах, и мы посещали ведущие университеты страны. И что мы видели? Если мы едем мимо лучшей клиники в городе, то это университетская клиника, если мы едем мимо лучшего стадиона – это университетский стадион, и так далее. То есть, кроме вопросов науки и образования, есть еще и вопрос социальной инфраструктуры, комфортной среды для сотрудников и студентов.
Я хочу, чтобы было так. Это важно не только для университета, но и для города, это взаимный интерес. Университет не существует сам для себя, университет – это градообразующее предприятие. И это не просто слова – исторически для Харькова наш университет действительно послужил градообразующим предприятием, предопределившим скачок в развитии города. Поэтому наша общая задача, всех тех, кому дорог университет, - продолжить его развитие и вывести на еще более высокий уровень.