Как можно провести заслуженный субботний выходной? Кто-то отправляется в ресторан с друзьями (благо, локдаун как раз "всё"), кто-то едет кататься на лыжах, кто-то остается дома с семьей.
Волонтеры харьковского поисково-спасательного отряда "Милена" в раннее и туманное субботнее утро проделывают путь в 90 километров по "лунократерным" трассам области, чтобы искать в далеком селе Борщевка Балаклейского района пропавшего человека. Это для них обычный день. И я еду с ними.
Признаюсь, мне всегда было интересно именно это – куда исчезают люди. Проработав несколько лет криминальным журналистом бок-о-бок с полицейскими и спасателями, мне стало ясно: кто-то, к счастью, находится живым. Кто-то, к сожалению, мертвым. Но остается вот тот самый загадочный процент пропавших, которые не находятся никогда.
Сегодня мы ищем 37-летнего Андрея Мозгового, который 12 января в Балаклее сел, как говорят, не в тот автобус и оказался в селе Борщевка, с которым его ничто не связывало – ни знакомых, ни родных у мужчины тут не было. Но именно здесь его вспомнили свидетели в автобусе и точно описали.
Борщевка раскинулась на равнине, гладкой, как стол. Куда ни брось взгляд - всюду поля, где, кажется, даже мышь не скроется. Пустующие улицы (официально тут зарегистрировано около 1000 жителей, но на деле живет почти вполовину меньше) тут же оживляются, когда приезжают поисковики. Это для села событие, некоторые даже просят с нами сфотографироваться.
Штаб организуем в сельсовете. Дальше – обычная процедура. Поисковиков разбивают на группы по три человека, назначают в группе старшего и дают ему рацию. На день можете забыть о мобильны - тут не то что интернет, связь очень плохо ловит, поэтому без рации никак. Мобильный нужен разве что для фото и для оффлайн-карт. Выдают и бумажные карты, разбитые на квадраты, – можно напрячь мозги и вспомнить школьные уроки географии.
И в путь. На улице – около плюс пяти-шести, снег превратился в мокрую кашу, лужи на грунтовке больше напоминают Великие озера – уже через час-другой те поисковики, которые не озаботились непромокаемой обувью, ходят по селу с промокшими насквозь ногами. Но продолжают искать.
В моей группе, кроме меня, девушка-водитель и двое местных балаклейских участковых. Мы доезжаем до самой глухой улицы села (домов пятнадцать, из них больше половины заброшенных). С некоторых заброшек не грех и картины написать – что-то в стиле натуралистичных голландских натюрмортов. То череп козла красуется на белом снегу, то в пустом доме, по которому гуляют сквозняки через выбитые окна, стоит стол, накрытый цветной клеенкой, а на нем сиротливо лежит старый женский гребень.
- Девчонки, а вы труп найти не боитесь? – интересуется один из участковых, видя, как я лезу в заброшенный погреб.
Качаю головой.
- Нет, я на местах происшествий такого насмотрелась... А вы?.
- А мы боимся, что найдем не тот труп. Ищем одного, найдем другого, это ж потом расследовать, - признаются.
Что ж, как говорил Сервантес, честность — лучшая политика.
Местные жители активно пытаются помочь в поисках – вспоминают, не видели ли чужака, рассказывают о местных маргинальных элементах.
- У меня три года назад точно так же племянник пропал, - говорит дедушка из ухоженного дома возле местного ставка. – Нашли мертвого, как раз в одном из заброшенных домов. Оказалось, пил с компанией, деньги у него тогда были – гривен пятьсот. Ну, его по голове стукнули и выбросили в тот дом. Не от травмы погиб – замерз, зима тогда была лютая.
Мог ли и наш пропавший пойти с кем-то в компанию? Да все может быть, особенно учитывая, что полиция даже не может пробить его мобильный. Буквально накануне исчезновения Андрей Мозговой сдал телефон в ломбард – по словам матери, сказал, что ему нужны деньги. Теперь семья ждет срок выкупа (раньше ломбард не отдает телефон даже полиции!): возможно, смартфон прольет свет на исчезновение мужчины.
Кстати, о маргинальных элементах. Точнее, о местных звездах. Ближе к вечеру, когда уставшие и промокшие волонтеры греются чаем в штабе (на батареях развешены носки, кто-то обматывает ноги пакетами, освободившимися после съеденных бутербродов), появляется информация – а вдруг пропавший засел у борщевских... жриц любви?
- Ось їх "блатхата", - кивают местные. – Там одна Ольга – то ж чорна вдова! Трьох чоловіків поховала, чимось, мабуть, накормила так, що вони того…
Черная вдова – это, конечно, чрезвычайно занимательно, но есть проблема: дамы не пускают волонтеров в "блатхату", ведь то, что с нами поиски ведет и полиция, в селе ни для кого не секрет.
На помощь готов прийти работник местной агрофирмы.
- Тю, а шо тут думать? Давайте я зроблю "контрольну закупку" и прийду до них як клієнт!
Спойлер: в квартиру мы все же попали, но пропавшего там не оказалось, как не оказалось его и на тысячах квадратных метров полей, заболоченных лугов, заснеженных оврагов, развалин построек советских времен, сельского кладбища и заброшенных домов.
Мать и сестра пропавшего держатся. Нет новостей – тоже хорошая новость, ведь его не нашли ни живым, ни мертвым. Значит, надежда есть (особенно когда вокруг, оказывается, столько неравнодушных людей), а надежда, простите за банальность, - именно то чувство, которое так нужно в наше непростое время.
Добровольческий поисково-спасательный отряд «Милена» был сформирован простыми людьми, которых не оставила равнодушными новость о пропаже в Золочевском районе шестилетней Милены Шевелевой. Девочка гуляла с братом-сверстником и пропала. Ее искали всем миром в ночь на 27 апреля 2020 года и нашли мертвой посреди поля: малышка погибла от переохлаждения.
Трагедия сплотила добровольцев, и несколько тысяч горожан не покинули созданный для поисков девочки общий чат, чтобы и в дальнейшем моментально реагировать на подобные случаи пропажи людей. Стать волонтером может каждый: достаточно лишь подключиться и чату в соцсетях. Волонтеры уже участвовали в более чем трех десятках поисков.
Эмблема поисковой группы – силуэт девочки с одуванчиком в руках: в память о Милене Шевелевой.