Это интервью доставило мне несказанное удовольствие. И не только потому, что я поговорила с умным, симпатичным и хорошим человеком. Еще я приостановила свой сумасшедший ритм жизни, чтобы послушать любимую музыку. Армстронг, Билли Холидей, оркестр Каунта Бейси... Почему мы не находим на это времени? Ведь все сразу меняется…
Алексей Коган – украинский джазмен, автор и ведущий радиопрограмм, организатор джазовых фестивалей.
- Мы с вами говорим в преддверии концерта "Территория Танго и Любви", который пройдет в Харькове 13 апреля. Мы вас очень ждем. Но сначала давайте поговорим о джазе.
- Давайте.
- Когда я готовилась к нашей встрече, читала ваши интервью, слушала программы на радио, и мне почему-то все время вспоминался мой любимый писатель Сергей Довлатов. Особенно его американский период жизни, когда он был главным редактором "Нового американца" и тоже работал на радио. Я задумалась, почему неизбежно проводится параллель и поднимается настроение? Потом поняла, что вы, видимо, люди одного духа – духа свободы…
- Ну, это большой комплимент! Я даже не знаю, как реагировать. Довлатов – на сто процентов джазовый писатель. Так же, как Василий Аксенов, Кобо Абэ и Харуки Мураками. Хотя, должен вам признаться, что я человек ограниченный. Вот я озвучил "Джазовые портреты" Мураками, и кроме "Джазовых портретов" я больше ничего Мураками к своему стыду не читал. И не знаю, будет ли у меня время почитать, потому что читаю я только специальную литературу. Поэтому и говорю о своей ограниченности. Я не хожу в театр, я очень редко смотрю телевизор. И несмотря на то, что живу не скучно, все равно специализация очень узка. К счастью, в моей жизни появилась альтернатива джазу, который я слушаю всегда: это мои внуки. Благодаря им, я узнал о том, что все бывает по-другому. Что есть много очень интересных вещей, которые, к сожалению, как-то прошли мимо меня. Так бывает. Но время еще есть. Меньше, чем раньше, но тем не менее… Как-то абсолютно сдвинулись приоритеты. Наверное, не в сторону музыки, которую я продолжаю любить и слушать 24 часа в сутки. Работать на радио и представлять музыку – это единственное, что я умею делать. На радио я работаю от души и преподаю молодым от души. При всей своей публичности мне больше по душе радио, чем пребывание на сцене, когда тебя видят. Все-таки я "радио-человек" до мозга костей. Меня всегда больше интересовало восприятие музыки другими людьми, отсюда, наверное, и цикл лекций "Слушаем музыку вместе". Без экрана сзади, без какого-то видео. Голос и музыка на радио меня всегда больше интересовали, чем голос, музыка и картинка.
- Вы знаете, я не знаток джаза…
- Не нужно быть знатоком - просто впустите эту музыку в себя.
- …у меня был вопрос, который я хотела задать позже, а сейчас уже могу сама на него ответить. Что такое любить джаз? Это его знать или просто его чувствовать? И мне кажется, что люди, свободные духом, должны любить джаз, независимо от того, знают они исполнителя и произведение или нет…
- Мне тоже кажется, что лучше чувствовать. Иногда у меня что-то не складывается в преподавании. Я преподаю уже пятый год, и первые три года как-то были проще. Сейчас… мне не надоело этим заниматься, нет, но я не вижу какого-то интереса. Хотя что на них сердиться – это же наши дети… Но они ко мне приходят и считают, что учатся для меня, а не для себя. Вот я их пытаюсь в этом переубедить. К чему я это говорю? К тому, что, наверное, джаз лучше чувствовать. У меня есть один знакомый педагог, очень хороший. Я ему пожаловался. А он ответил, что студенты ходят не к тем, кто хорошо знает предмет, а к тем, кто может заинтересовать предметом.
- Возможно, курс на курс не приходится…
- Да, в этом году такой курс... Время такое, темп другой. Они хотят все и сразу. Михаил Задорнов, совершенно не симпатичный мне человек, сказал одну вещь, с которой мне трудно не согласиться: "Выражаясь их языком, у них сервер гораздо больше, чем у нас, одна проблема – он пустой". Ты им ставишь какую-то музыку, они достают свои айфоны, включают программу SoundHound, которая распознает музыку по звуку, и начинают: "Да, да, вот это… Да, Алексей Вадимович, клево, приду домой - запишу. А еще что? Напишите фамилию вот эту. А, да! Вот есть!" И я решил. Прихожу на лекцию, у меня пара. Ставлю им музыку. Они с таким умным видом включают айфоны – и опа! Они не находят произведения! Вторая пьеса – не находят! Третья, я смотрю - все! Пустые глаза… Остановилась жизнь. В этом гаджете этого нет?! Как такое может быть, ведь такого не может быть никогда! И когда заканчивается лекция, я вижу растерянные лица и говорю: "Дети, тема сегодняшней пары была: "Музыка, которой нет в Интернете". Хотите - пишите об этом, хотите - нет, но мне впервые сейчас не хочется идти на пары…
- Вы знаете, я тоже переживаю такой необычный для себя период, когда мне ничего не хочется. Весна, наверное. Перемена времен года…
- Я вам могу сказать, как из этого состояния выйти. Так не бывает, что вообще ничего не хочется. Мне кажется, правильнее будет так: мне не хочется этого, потому что мне хочется другого. Чтобы была какая-то замена. А лучше приходите на концерт. Когда ребята будут играть, вам обязательно чего-нибудь захочется (улыбается).
- Я даже знаю чего! Танго – это такая тема, которая не может не тронуть!
- Вы знаете, танго для меня тоже было открытием. Мое знакомство с танго шло от джаза. И, наверное, Пьяцолла был первый человек, который мне доказал, что речь идет не о джазе, не о танго, а о Музыке с большой буквы. О настоящей страсти, о настоящей любви. Вообще, в последнее время, когда меня спрашивают, каков залог успеха любого дела, мне кажется, что объяснить все очень просто, причем одним словом. Это слово – Любовь. Это всеобъемлющее понятие. Все, что ты делаешь без любви, обречено на не успех. Когда мы работаем с моими молодыми друзьями над проектом, мы абсолютно точно знаем, что когда интересует только результат, один или два раза может получиться, а потом - нет. Должен интересовать процесс. Я сейчас смотрю на Kiev Tango Project и вижу, что они все время в процессе какого-то совершенствования. Им все время чего-то хочется. Начинали-то они с того, что играли танго как академические музыканты - они ведь все академические музыканты. А когда академические музыканты играют танго – это как бы причесанное танго получается, оно не совсем настоящее.
- Страсти в нем нет?
- Страсть как бы есть, но она не убеждает. Чувствуется, что им рассказывали. А вот сейчас уже этого не чувствуется. Открылась вот та грязнота, которая нужна, расхлябанность некоторая. Я хотел бы, чтобы вы меня правильно поняли. Это не подмена понятий. Простота и упрощенность нужны для того, чтобы быть доступными. В их исполнении открылось что-то, что притягивает зрителя. Зрителю нравится этот проект, и я с радостью это наблюдаю, хотя они иногда говорят: "Люди приходят на концерт, потому что вы его ведете". Меня это страшно раздражает. Я им говорю: "Если вам есть, что сказать, вам хватит получаса, а если вам нечего сказать, вы можете играть три часа, и вас никто не услышит". А им, слава Богу, есть что сказать. Плюс они еще очень сценичны. Имея такого скрипача, как Шарапов (Кирилл Шарапов - скрипач-виртуоз и идейный вдохновитель квартета Kiev Tango Project - SQ), да и Танюша на рояле невероятная просто (Татьяна Павличук-Тышкевич - SQ), и Дима Третяк (контрабас), и Сергей Курдицкий (бандонеон) – они прекрасны! У них есть дух, который присущ всем тангерам! Мне с ними работать очень приятно. И было приятно, что они пригласили. Ну, а потом выяснилось, что родители Шарапова слушали все мои передачи на радио, еще когда он был маленький, Танины родители записывали мои передачи на кассеты…
- Получается, этот проект не просто так собрался вместе. Это должно было произойти! Танго с легкостью перешагнуло в новое тысячелетие. А джаз? Все-таки это музыка ХХ века…
- Джаз прекрасно себя чувствует и в ХХI веке, причем с пометкой "Джаз – это классическая музыка ХХI столетия". Мне очень нравится это определение.
- А что вкладывают в это понятие?
- Абсолютно все. Расширение рамок. Джаз хитрый. Если надо, он может пойти на улицу, чтобы быть с молодыми. Если надо, он наденет смокинг, бабочку и лакированные туфли. Учитывая скорость изменений, которые происходят в мире, джаз уже не ассоциируется с прокуренными клубами. Теперь в джазовых клубах курить нельзя. И даже в Нью-Йорке ты сидишь на ступеньках известного клуба с легендарными музыкантами и куришь, как обычный уличный прохожий. Такие вещи меняются. Поэтому, мне кажется, сила джаза в том, что во-первых, джаз изменчив, как хамелеон. Во-вторых, джазовый музыкант никогда не сыграет одну и ту же пьесу два раза одинаково. Если он сыграет одинаково, вас обманули – это не джазовый музыкант. Хотя, конечно, все, что я говорю, - субъективно.
- А импровизация?
- Самая распространенная ошибка считать, что импровизация - это то, что рождается непосредственно на концерте. Это совершенно не так. Я могу объяснить почему. Люди общаются между собой, используя азбуку. Из букв составляются слова, из слов - предложения. Это помогает людям понимать друг друга. Музыкант доносит то, о чем он думает, с помощью своего "второго я", с помощью своего инструмента. Голос - это музыкальный инструмент, скрипка - это музыкальный инструмент… балалайка, саксофон, гитара. Поэтому человек, который больше читал, слушал, который больше знает материал, который больше знает свой инструмент, он общается свободнее. О чем это говорит? О том, что импровизация – это на 100% домашняя заготовка. Это то, к чему человек приходит на протяжении многих лет. Есть такие вещи, как талант или Божий дар. Это может случиться в 15, это может случиться в 35, это может случиться и в 60 - в джазе есть такие случаи. Причем в джазе важно не что ты играешь, а как ты это делаешь. Чарли Паркер очень давно в одном интервью сказал: "Кто такой джазовый музыкант? Что он должен сделать, чтобы вы почувствовали, что он джазовый музыкант? Первое – досконально изучить свой инструмент, второе – послушать все, что на этом инструменте сыграли до тебя. И третье – забыть и первое, и второе, и просто играть".
- Замечательное правило, и не только для джазового музыканта…
- А еще джазовый музыкант всегда более образован, чем другие музыканты. И примеры есть, если хотите… Это не потому, что я джазовая жаба и сейчас буду свое джазовое болото хвалить (улыбается). Нет, не поэтому. Надо просто знать. Возьмем, например, украинскую эстраду. Смотрите, кто играет в живых составах и кто ездит в туры с нашими звездами. У Лободы – джазмены в составе, У Веры Брежневой – джазмены. В "Виагре" вообще играли лучшие джазовые музыканты. Кстати, там были харьковчане – Саша Лебеденко, покойный Володя Шабалтас, Саша Павлов. Посмотрите, например, клип Вани Дорна про елочку - там тоже наши люди. Джазмены везде. Возьмем заграницу. Кто играет у Стинга? Джазмены. Мадонна едет в тур - у нее всегда есть джазовые музыканты. На барабанах, к примеру, играет Омар Хаким. Это звезда. Возьмем даже группу Rolling Stones. Казалось бы, им в студии можно все подтянуть, переписать. Но если они едут в тур, то с ними всегда джазовые музыканты - например, Альфонсо Джонсон на бас-гитаре. Почему так происходит? Потому что джазовые музыканты мобильнее. Джазовому гитаристу сыграть соло в стиле рок – раз плюнуть, а вот рок-гитаристу сыграть джазовое соло будет посложнее. Хотя бывают исключения. Есть еще одна очень важная вещь, которая, как мне кажется, характеризует джазовых музыкантов. Посмотрите, какие у джазменов, условно говоря, длинные руки. Существует масса проектов, когда, скажем, джазовое трио играет в сопровождении симфонического оркестра, струнного оркестра. Когда соединяются рок-музыканты и джазовая музыка. Такое тоже бывает. Когда джазовые музыканты играют вместе с народниками, обыкновенными народниками. Джаз вездесущ. Потому жанр может жить только тогда, когда он эволюционирует. В противном случае он превращается в музейный экспонат.
- Я человек немного другого поколения, но, как и вы, тоже работала на радио, выходила в эфир, у меня была своя программа. Но я хочу уточнить. Вы работали на радио "Промінь" 10 лет с ежедневной часовой программой?
- Да.
- Ежедневной?! Это же немыслимо!
- Вы знаете, я на радио в общей сложности уже 31 год. И у меня были хорошие учителя - Виктор Татарский и Олег Горский, светлая ему память. Я от них взял две очень важные вещи. Олег мне как-то сказал: "Ты когда говоришь в микрофон, представляешь себе какого-то конкретного или выдуманного человека, говоришь конкретно для него?" Я говорю: "Да". "Было такое в эфире?" - "Было", - "Часто?" - "Нет, но было", - "Все. Ты состоялся как человек, который работает на радио". И мне всегда будет безумно не хватать Олега Витальевича Горского, который говорил: "Лешенька, когда ты выходишь в эфир, ты должен помнить две вещи. Первое: когда ты включил микрофон и сказал: "Добрый вечер, с вами Алексей Коган", - с этой секунды ты несешь абсолютную ответственность за то, что у тебя звучит в программе, и за то, что ты говоришь. И когда прощаешься, ты подписываешься под тем, что представил. И второе: помни, что среди твоих слушателей могут быть люди с высшим образованием".
- А почему ушли с "Проміня"?
- Меня успешно сократили. Я проработал на радио 10 лет с ежедневной часовой программой. 10 лет! И меня сократили. Потому, что та команда обновленного "Проміня" выполнила государственный заказ. Когда в 1992 году открылся обновленный "Промінь", набрали молодую тогда еще команду. И команда была, действительно, фантастическая. Я гордился, что был ее частью. Гера Бондаренко, Андрей Батьковский, Саша Васильев, Тоня Медведева и многие другие. Это были личности! И была поставлена государственная задача: нужно сделать все, чтобы люди перестали слушать русскоязычный "Маяк" и стали слушать "україномовний "Промінь" незалежної держави України". В этом не было национализма. Мы это все сделали, и нас сократили, потому что мы позволяли себе многие вещи. Не хамские. Не сальные. Просто позволяли слушателям чувствовать себя свободными. Вы знаете, у меня есть один любимый ведущий. Хоть и говорят "не сотвори себе кумира", но моим кумиром он останется на всю жизнь. Это обладатель фантастического голоса, который 42 года вел на "Голосе Америки" программу на Восточную Европу. Программа называлась "Час джаза", и вел ее Уиллис Коновер. В его программах не было ни одной политической прокламации. Он выходил в эфир, представлял какую-то пьесу. Говорил, из какого она альбома, говорил, кто будет играть соло, как пьеса называется. Пьеса заканчивалась. Он повторял в другом порядке эту информацию и предлагал послушать следующую пьесу. Но в Польше его называли символом антикоммунизма в Восточной Европе. Потому, что человек, который на радио дает возможность и право своему слушателю выбрать, что ему нравится, – он опасен. А Коновер давал право слушателям выбрать. И вы знаете, я сейчас буду хвастаться, но я очень горжусь, что польское правительство наградило меня высшей правительственной наградой Польши "За заслуги перед польской культурой". И я бы к этому отнесся с уважением, но спокойно, если бы такого же ордена не было у Виллиса Коновера. Вот такая история была. Свобода в джазе – это самое главное, как и в танго, как и в любой музыке. Свобода, помноженная на дисциплину. Свободу люди воспринимают по-разному. Знаете, когда говорят, что человек в жизни должен попробовать все, большинство людей думает, что это групповуха, тяжелые наркотики или однополые браки. На самом деле свобода – это совсем другое…
- За последнее время жизнь наша изменилась, у многих - кардинально. Украинская культура также переживает не простой период. А что джаз? Как здесь обстоят дела?
.jpg "Алексей Коган: Не нужно быть знатоком джаза – просто впустите эту музыку в себя")
- Здесь тоже многое поменялось, с моей точки зрения - в лучшую сторону. Я ситуацию мониторю с 1992 года, с начала новейшей истории украинского джаза. И я могу сказать, что самое главное достижение - это то, что украинские музыканты научились играть американскую музыку, научились играть европейскую музыку. Они научились сочинять музыку. Они научились играть в объединенных проектах вместе с американцами и европейцами. И для меня это самое большое достижение украинской независимости. Если вы возьмете 10 последних джазовых альбомов, которые выпущены в Украине, на 9 из них будет авторская оригинальная музыка. Я когда-то был в Чикаго на лекции легендарного Рави Колтерейна, который говорил о джазе, и он сказал очень интересную вещь. Сколько можно играть джазовые стандарты - Summertime, Tenderly? Их играют тысячи раз. И он сказал, что музыканты в ХХI веке должны сочинять музыку, которая, если повезет, лет через пять-десять станет джазовым стандартом, который будут играть другие люди. В этом проблемы нет. В Украине есть уже много интересной музыки, но не всегда есть деньги поддержать ее изнутри. Публика омолодилась. Музыкантами интересуются. Единственную проблему в этом плане я вижу в том, что в связи с нестабильной ситуацией в стране многие музыканты получают гранты и едут учиться за границу. Возвращаются не все. Кстати, в Харькове есть хороший пример Ефима Чупахина. Человек много раз ездил в Америку по разным программам, но всегда возвращается сюда, потому что его брали на эти программы с тем, чтобы он, возвращаясь домой, передавал опыт, полученный в Штатах. И у него, по-моему, это очень здорово получается. Я считаю, что сегодня он - украшение украинской джазовой сцены.
- Очень приятно, что он харьковчанин.
- Таких много. Сережа Давыдов, который вопреки и невзирая продолжает преподавать. Саша Лебеденко из Харькова – это сейчас цвет украинского джаза, Дима Александров из Харькова, Костя Ионенко из Харькова. Это все первый эшелон.
- А где на ваш взгляд в Украине сейчас джазовый центр?
- Он перемещается. Вы знаете, я очень не люблю, когда начинают сравнивать фестивали и говорят, к примеру, что Киев – это джазовая столица, Львов – это джазовая столица, Одесса, Харьков... Зачем сравнивать? Чем больше точек, в которых звучит музыка, тем лучше. Для меня столица джаза – это Нью-Йорк. Ни в одном другом городе в мире нет столько этой музыки и в таких количествах. Я уже говорил, что я не хочу джаза как праздника, я хочу джаза в своей стране для тех, кому это нужно как что-то само собой разумеющееся. Ощущение праздника не потеряется, поверьте.
Фото -